Фото взято из социальных сетей

– А: Раньше мы занимались организацией локальных турниров, было общение и с менеджерами, и с бойцами, но теперь удалось все это объединить. Теперь же смогли создать свою промоутерскую компанию. Честно говоря, эта сторона единоборств преподнесла мне много сюрпризов. Сидишь теперь после тренировок, изучаешь бухгалтерию, юриспруденцию, слов много незнакомых (смеется).

– П: Да, пока система только выстраивается – весьма сложно приходится. Я еще параллельно тренирую, да и самому надо заниматься. Теперь еще появилось много офисной работы. Мы и турниры того же UFC теперь иначе смотрим. Следим за тем, что болельщикам нравится, что нет, а не только на бои, как раньше.

– А: Организация профессионального турнира. Вот сейчас, 30 апреля будет мероприятие под названием «Наследие». Достаточно крупный турнир, с именитыми бойцами. Мы попытаемся передать истинную атмосферу смешанных единоборств, когда зал буквально дышит боем. Так как будет не очень большое пространство, спортсмены смогут передать энергетику зрителям.

– А: Первое. Ненавижу, когда сильный бьет слабого, как часто бывает при организации боев. Я и как зритель хочу увидеть конкуренцию, а не декласс.

– Профессионалам интереснее так, а зрителю, который, может, еще не до конца разбирается и его нужно привлечь?

– А: Разве нокауты не случаются в боях равных спортсменов? Нужно подбирать бойцов из расчета 50 на 50, а там уже на первый план выйдет их подготовка, мотивация, моральная составляющая и так далее. Нокауты ведь тоже бывают разные. Красивый, нацеленный, или же просто случайное попадание. Поэтому у нас на турнирах болельщики увидят только конкурентные поединки!

«Работу в единоборствах и выступления удается совмещать благодаря фанатизму»

– Тогда вопрос к тренерскому штабу: в каком состоянии находится участник главного боя – Вячеслав Борщев?

– П: В крайнем поединке Слава не смог показать все, на что способен, но в целом проделанной работой мы были довольны. Почему не все удалось? Дважды за время подготовки болел, плюс было повреждение правой руки, не мог в полную силу работать ей. Но ничего, все это дела прошлого. К поединку с Крчмаром подошли в хорошем состоянии и надеемся показать зрелищный бой.

– Перед тобой, как перед тренером, не стоял выбор снимать спортсмена с боя или нет? Все-таки, если не готов на 100% – это определенный риск.

– У него был очень долгий простой, поэтому таких мыслей даже не было.

– Леш, тогда вопрос к тебе, как к действующему спортсмену: когда перед боем возникают всякие трудности, действительно ли не допускаются мысли о снятии с поединка?

– Л: Все зависит от того, что именно беспокоит. Какая травма, какая простуда. Я сейчас уже больше стал думать головой, так как в свое время из-за этого много дров наломал (смеется).

– Например?

– Выходил и не готовый, и с травмой, и чуть ли не с температурой. Плюс у меня график не как у обычного бойца, я же еще работаю, нет нормального восстановления. Для серьезных целей нужно подходить к вопросу более глобально: жить жизнью спартанца, например (улыбается). Вон, на Кавказе как тренируются ребята: поел, поспал, потренировался, и так по кругу. Везде горы, воздух свежий. В Москве этого достичь практически невозможно, а результат получается именно из этого: нужно думать только о спорте.

– Ну, у тебя тоже жизнь спартанца, только немного иная. И ты тоже постоянно в спорте.

– Это немного другое. Не хватает восстановления и физических кондиций. Другой режим, другое питание.

– На фоне этого, как все-таки удается совмещать?

– Чисто фанатизмом. По утрам тренируешься, днем и вечером работаешь. Иногда выпадает возможность провести сборы. Вот недавно ездил в Германию по работе, а потом на четырех электричках из Мюнхена поехал в тренировочный лагерь. Там много было интересных ребят, в том числе из UFC.

– И как, их тренировки в сравнении с нашими – небо и земля?

– Совсем нет. Просто другое. Нельзя сказать, что у нас лучше, или у них, просто другое. У нас есть школы: ударная, борцовская. Они работают не так, и то, что может для нас показаться финтами, для них – база. Они очень много борются. У нас, в свою очередь, посильнее стойка.

– Странно, мне всегда казалось, что нашим бойцам преимущество дает именно школа самбо и борьбы.

– Сейчас уже не так. Самбо не так адаптировано под смешанные единоборства, они шагнули вперед. Да и в основном все бои проходят в стойке. Мне, как бойцу, хотя изначально я занимался дзюдо, еще в Старом Осколе, хочется драться именно в стойке.

– Почему? Зрители более бурно реагируют или что?

– Самому больше нравится. Мне 27 лет и я подустал от борьбы (улыбается). Психология другая. Мне хочется именно драться, я не отношусь к MMA как к победам и поражениям. Я хочу смотреть на свои бои через 20 лет и мне должно это нравиться.

– То есть в определенный момент можешь даже пожертвовать победой ради того, чтобы показать то, что ты хочешь?

– Наверное, да. Но все зависит, конечно, от того, где и какой бой. Собственно, недавно так и произошло.

«В Осколе разработали систему тренировок под Федора и все работают по ней»

– Вы, как ребята из Оскола, скажите мне: почему бойцы из этого города абсолютно всегда на ведущих ролях в MMA?

– П: В Старом Осколе отличная селекция. Там до сих пор такой постулат: ты либо должен быть спортсменом, либо будешь отстающим. Это разделение существует. Плюс большая популяризация единоборств. Еще когда в России Федора Емельяненко никто не знал, там он уже был большой личностью, везде висели его плакаты, были рекламы с ним.

– А: Город еще хорошо помогает спортсменам. Ведущим номерам, кто чего-то добился. Квартиры дарят, машины. Там есть завод, который «кормит»: бойцам платят зарплату. Все условия там есть.

– В Осколе есть все, что бы профессиональный боец стал топом?

– П: Пожалуй да, но кроме современного грэпплинга, наверное. Там больше old school.

– А: Совсем недавно был в Осколе, и там тренировки просто сумасшедшие. Утром бег 4 км, после этого – сама тренировка на полтора часа. И вечером еще также. Бывало так, что не успеваем «докачаться» в зале, а уже надо бороться. Раскладывали на улице маты, а иногда и этого сделать не успевали и просто чертили круг на песке. Как сумоисты боролись.

– П: У тренеров там нет сострадания к спортсменам, в общем (улыбается). Там была разработана система тренировок под Федора Емельяненко, и по ней все работают. Те же рывки со штангой, 70 кг, с которыми работаю тяжи, работают все. Нет разницы, тяжеловес или легковес. Методология рабочая, спору нет, но она, как мне кажется, уже немного устарела. Она рассчитана на жесткое изнашивание ресурсов организма. Но благодаря этому там получается естественный отбор: сильный проходит дальше, слабый – нет.

– А: Оскол дает бойцу умение идти до конца. Посмотри на спортсменов оттуда: они же как роботы. Вышел, побил, ушел.

– П: У них у каждого прообраз Федора Емельяненко в голове и все стараются быть похожими именно на него.

– Паш, так как ты являешься тренером, скажи, способен ли спортсмен расти только в условиях домашних тренировок?

– Обязательно нужно ездить на сборы в другие страны. Голландия, Испания и так далее. Это новые знакомства, новые эмоции. Когда ты на одном месте сидишь, повторяешь каждый день одно и тоже, это психологически сковывает бойца, все это может надоесть.

– Удалось потренироваться с Федором?

– П: Да. Мне было лет 15.

– Какие воспоминания остались?

– Помню, как еще в 2000-х годах толпа японских и корейских журналистов специально прилетала в Оскол, чтобы пообщаться с Емельяненко. А тренировки… Садилась группа, человек 30. И потоком шла через Федора, боролись с ним. Иногда даже по два человека одновременно. Мы приходили в зал, Федор был в зале, уходили – он еще оставался в зале. Очень много пахал. Одним словом: он был примером для всех.

Источник