|

фото: Алексей Меринов

фото: AP

Без четкого понимания своих визави восстановление полноценного и долгосрочного диалога между нашими странами невозможно даже в чисто гипотетической пока ситуации полной сатисфакции России по перечню: «виновные», «извинения» и «компенсация». При этом в поисках ответа не хотелось бы записываться в хор, где эмоции выступающих с обеих сторон нередко застилают память и здравый смысл.

На протяжении всей своей политической карьеры, сначала в ранге премьер-министра, а потом уже и президента, Р.Т.Эрдоган позиционировал себя в качестве лидера-реформатора, по своему масштабу не уступающего основателю Турецкой Республики М.К.Ататюрку. На официальных мероприятиях флагу с профилем Ататюрка неизменно сопутствует и выполненное в размер портретное изображение Эрдогана. Первое время он располагался заметно ниже, но год от года неуклонно поднимается вверх, чтобы в конце концов оказаться вровень.

Эрдоган никогда не скрывал своих происламских и националистических взглядов, а также того, что будущую Турцию он видит как президентскую, а не парламентскую республику.

Май 2016 года в этом смысле становится для Турции переломным. Отставка премьер-министра Ахмета Давутоглу и его замена на близкого соратника Эрдогана — министра транспорта Бинали Йылдырыма по результатам состоявшегося 22 мая внеочередного съезда правящей партии может означать только одно. Эрдоган переключает скорость, и страна резко ускоряется на пути к смене формы правления.

Как ожидается, в президентской республике «а-ля тюрка», глава государства перестанет быть чисто церемониальной фигурой. Будет снято требование о его беспартийности, то есть о равноудаленности ото всех политических движений. Перестав быть наблюдателем «над схваткой», президент отодвинет на второй план премьер-министра и станет главой исполнительной власти, проводя на постоянной основе заседания правительства, будет верховным главнокомандующим не только в военное, но и в мирное время, а также напрямую подчинит себе Национальную разведывательную организацию.

Как не устают успокаивать граждан апологеты перехода к президентской форме правления, предлагаемая модель не является чем-то революционным. А при ее подготовке в окончательном виде будут учтены «лучшие международные практики» президентских республик, в первую очередь модель политического устройства США.

Однако не будем забывать о том, что для самой Турции, на протяжении своей республиканской истории шагавшей по пути развития именно парламентской демократии, такая трансформация станет поистине революционной.

В ответ на это у сторонников реформы заготовлены контраргументы. Дело в том, что с 2014 года президент Турецкой Республики стал избираться не в стенах меджлиса, а прямым всенародным волеизъявлением. Первым в ряду «народных президентов» стал Реджеп Тайип Эрдоган, и его статус, как подчеркивают все те же сторонники, оказался выше, чем у премьер-министра, выдвигаемого на свой пост партией большинства. Таким образом, получается, что запущенная конституционная реформа направлена на устранение возникшего двоевластия и закрепит де-юре то, что с 2014 года уже и так стало де-факто.

Но едва ли этим можно убедить скептиков, полагающих, что «народный президент» при поддержке правящей партии и в отсутствие сильной оппозиции попросту узурпирует власть, трансформируя политическую систему под свои личные амбиции и статус.

Справедливости ради заметим, что статус Реджепа Тайипа Эрдогана высок как ни у какого другого политика в стране. Опираясь на поддержку простых граждан, он вплоть до настоящего времени не проиграл ни одной внутриполитической баталии. И пока нет оснований полагать, что ту схватку, которую Р.Т.Эрдоган ведет уже не один год за конституционную реформу, он в итоге проиграет. Напротив, президент как никогда близок к победе. Отказ от мирного урегулирования с курдами не только поверг страну в террористический хаос. Другим важным итогом стало формирование в Меджлисе альянса националистических сил, обеспечивающего необходимые голоса для вынесения на всенародное голосование поправок к Конституции.

У имеющих привычку заглядывать на несколько шагов вперед в этой связи должен возникнуть вполне законный вопрос: а что, собственно, Р.Т.Эрдоган будет делать в ситуации, когда его цель окажется достигнутой? Не балуя публику подробностями, сам Эрдоган говорит о том, что он, в ранге суперпрезидента, будет в состоянии вернуть стране стабильность и довести до конца реформы, которые как раз и буксуют из-за пресловутого двоевластия…

Вот в этом месте ответы заканчиваются и начинаются сплошные вопросы. В первую очередь, о каких, собственно, реформах идет речь? О политических или же об экономических? Допустив, что и о тех, и о других мы получим просто-таки ворох новых вопросительных знаков.

Как парламентская демократия до сих пор мешала решению курдской проблемы? И на что рассчитывает националистический альянс, поставивший во главу угла исключительно силовые методы? Практика подобных конфликтов говорит о том, что большому «кнуту» должен сопутствовать и неменьших размеров «пряник», а примирение в итоге все равно достигается за столом переговоров.

Что делать с экономикой Турецкой Республики, практически исчерпавшей возможности для дальнейшего роста? Как привлечь иностранных инвесторов в страну с красным уровнем террористической угрозы? Что делать с нарастающим скепсисом в отношении Турции со стороны западного капитала, который требует для себя демократии, свободы слова и независимости судопроизводства? Вряд ли централизация власти их успокоит…

Как свернуть с самоубийственного внешнеполитического курса последних лет, создавшего очаги напряженности по всему периметру турецкой границы и лишившего страну ее главного конкурентного преимущества — нейтрального статуса перекрестка цивилизаций? Как можно отыграть назад ситуацию в отношениях с Израилем, Египтом, Ираком, Сирией и, самое главное, Россией? Как улучшить отношения с Европой, которая хоть и готова сотрудничать с Турцией по беженцам, но является партнером поневоле? А как быть с США, поставившими в Сирии на курдов? «Арабская весна» на глазах сменяется курдской «оттепелью», прямо угрожающей территориальной целостности Турецкой Республики…

Уход с премьерского поста автора одиозной «Стратегической глубины» Ахмета Давутоглу, конечно, дает возможность списать на него многие просчеты и ошибки. Но отнюдь не исключает вопросов, ответы на которые рано или поздно придется давать…

Самая большая проблема состоит в том, что единственный, кто может это сделать — президент Реджеп Тайип Эрдоган, — даст свои ответы лишь после того, как получит сверхполномочия и уже начнет ими пользоваться. А до тех пор вряд ли кто-то с определенностью может сказать, какую именно Турцию мы увидим после конституционной реформы, которая может состояться уже в этом году…

Обострение отношений с Турцией. Хроника событий

Источник