фото: Геннадий Черкасов

Означает ли это, что РПЦ претендует на роль представителя интересов большинства даже в таких спорных для общества вопросах, как строительство новых церквей на месте парков и детских площадок? Что церковь хочет определять, какие выставки и на какую тему можно проводить (вспомните хотя бы погром православного активиста Энтео в Манеже). Определять, где можно, а где нельзя проводить публичные мероприятия (вспомните хотя бы визит протоиерея Дмитрия Смирнова на концерт «Серебряного дождя»). Неужели дело идет к возрождению синода своего рода «министерства Святого Духа», да еще с руководителем в ранге не ниже первого вице-премьера.

— Одно из главных условий культуры — это табу, разделяющее мир священного и мир мирского. К сожалению, сегодня приходится видеть, что наши официальные церковные спикеры переходят эту границу. И Всеволод Чаплин, когда ставит церковь и государство в одно измерение, показывает, насколько профанно его мышление. Их нельзя сравнить, как нельзя сравнить симфонию Бетховена и завод БМП, килограмм и музыкальную гармонию.

У Чаплина есть слова о том, что «очень важно сказать твердое «нет» тем, кто пытается вывести за границы так называемой официальной церкви православных мирян, проявляющих гражданскую активность. Все эти православные энтеообразные активисты погромного склада — это щупальца того же официоза, марионетки в руках того же Чаплина. По сути, он об этом прямо сказал. Второе, Чаплин говорит, что все, что касается духовных и нравственных проблем, нужно согласовывать с церковью, тем самым она претендует на то, чтобы контролировать все и вся. Раз такие претензии есть, значит, людям надо быть осторожными и думать, надо ли поддерживать людей с такими амбициями или стоит их научить элементарной христианской аскетике.

— Если попробовать осуществить на практике подобную «симфонию» церкви и государства (так это называлось в Византии), это приведет только к одному: государство полностью подчинит себе церковь. Так выйдет просто в силу огромной разности в управленческом потенциале этих двух структур. Собственно, мы через это уже проходили в XVIII–XIX веках — и совершенно непонятно, зачем нам туда возвращаться.

|

фото: Наталия Губернаторова

Впрочем, о. Всеволод известен как мастер троллинга. Полагаю, это его заявление — еще один образец такого искусства.

— Чтобы голос большинства был определяющим, нужно стать этим большинством. У нас есть данные социологических опросов: больше 70% населения считает себя православными. Но считать себя православным и быть православным — это немножко разные вещи. Наша страна занимает одно из первых мест по разводам и абортам, и эти разводы и аборты касаются как раз тех 76% населения, которые считают себя православными. И говорить о том, что мы стали большинством с точки зрения нашей веры и верности Христу, мы сможем только тогда, когда наши граждане станут действительно дорожить семьей и перестанут делать аборты.

Источник