|

фото: Геннадий Черкасов

фото: facebook.com

— Нет, конечно! Просто нужно свой организм готовить для того, чтобы переносить большие нагрузки. И важно так тренироваться, чтобы не было травм.

В любой профессии надо укреплять свой организм – чтобы эффективно играть в хоккей, в теннис, чтобы быть журналистом, летать в космос. Например, «локоть теннисиста», латеральный эпикондилит, раньше назывался «локоть прачки». Это синдром чрезмерного использования, Это значит – недостаточно подготовлен физически человек, чтобы быть прачкой или чтобы быть теннисистом. Вот и всё.

Причина – в нарушении техники движения, в недостаточно подготовленной костно-мышечной системе. Но миф рождается: раз спортсмен – значит, разрушает здоровье. Хотя «локоть теннисиста» у любителей бывает чаще, чем у профессионалов.

— И да, и нет. Я в советское время тоже работал врачом – медицинское обследование было для спортсменов, были условия. Могу сказать одно – главенствующую роль всегда имели тренеры, работала хорошая система комплексно-научных групп, куда входили очень достойные люди: доктора, кандидаты наук знающие. Но их задачей было обосновать правильность работы тренера. Потому что, если неправильно будешь обосновывать, то не возьмут за границу, не экипируют. Не всегда так случалось, но было. Спорить с тренером было себе дороже!

Нельзя сказать, что выжимали все соки из спортсменов. Я видел как работали известные тренеры в советское время. Методики интервальных нагрузок пришли к нам еще из 60-х годов, советская школа – это огромные нагрузки, которые сейчас люди получают в фитнесе совершенно необоснованно, нагружают себя сами. А тогда, в советское время, в спорте это было системой, которая только совершенствовалась. Сказать, что из-за этого люди получали травмы, нельзя.

Что было неправильно с моей точки зрения? Были так называемые модельные характеристики, то есть до 30 лет спортсмен должен быть таким-то, успеть то-то. А после 30 возможностей уже мало. Эта система была не продумана, закончил большой спорт – и куда? Тренерская работа не у всех получается, не всех берут, поэтому у спортсмена была безысходность. Но не из-за того, что его выжали физически и выбросили. За состоянием здоровья спортсмена следили жёстко, может быть даже жёстче, чем сейчас. Но заканчивать приходилось в 31 год, например. И не потому, что уже не могли, а потому, что был установлен возрастной лимит.

Я видел Валерия Харламова за несколько дней до того, как он погиб. Его не взяли тогда на Кубок Канады в 1981 году в том числе и по возрастным показателям. И такая проблема была везде в нашем советском спорте.

Ещё, я считаю, было неправильно, что спортивная медицина работала только на спортсменов. Когда я уехал в Штаты, то узнал – спортивная медицина у них для всех. Ведь принцип восстановления бабушки с больным коленом и чемпиона в спорте один и тот же, вопрос только в дозировке нагрузки. Так, как человека восстанавливают после инсульта, по той же технологии можно восстанавливать и тренировать чемпиона.

— Я работал доктором с 1977 года – и у нас, и за границей. Могу сказать, что в США, например, действительно пользовались нашими достижениями. И они не скрывают этого. Если сейчас мы посмотрим американскую литературу по спортивной медицине, то не найдём наших фамилий в ссылках. Но 20 лет назад в их учебниках в глазах рябило от фамилий советских ученых – Матвеева, Верхошанского, Зациорского и других…

К нам приезжают американские, итальянские, испанские специалисты по фитнесу и недоумевают: оказывается, они учились по нашим учебникам, а теперь не понимают, как так получилось? Почему они приезжают нас учить? Почему мы в фитнесе отстаем?

Раньше мы вообще не использовали термин «фитнес», первым его ввел Дарвин, под этим термином Дарвин имел ввиду выживаемость вида. По-английски to fit – соответствовать. А у нас понимают фитнес как поход в тренажерный зал, упражнения. Фитнес – это для того, чтобы быть хорошим руководителем, подходить по физическим и психологическим качествам к своей профессии.

Так вот в Америке фитнес базируется на работах наших ученых и врачей 50-х и 60-х годов. Потом мы многое потеряли. Наши знания ушли в Америку, в Европу, немного трансформировались и вернулись к нам с иностранными специалистами по фитнесу. Европейцы и американцы не скрывают, что у нас учились – «стоят на плечах» наших гигантов-исследователей по физиологии.

Что ещё важно отметить – нам нужно сделать так, чтобы была настоящая независимость врача. У нас он получается как бы внутри команды, а врач не должен зависеть от руководства. Пусть будет у него много пациентов не только в спорте, пусть будет практика, пусть он станет «приходящим» – но при этом, конечно, должен быть в курсе ситуации в команде или в той или иной федерации.

«ВАДА управляет всеми процессами в спорте, вырастили монстра, который не дает никому житья»

— Мне трудно сказать, ведь сами же создали эту организацию. Правомерны ли её поступки? В большинстве случаев, я считаю, правомерны. Ведь речь идет о защите здоровья спортсменов. Может ли ВАДА устранить несовершенства системы? Я не знаю решения, но то, что проблема допинга есть – это точно, и нужно с ней бороться. Хотя есть точка зрения, что можно разрешить всё.

Возможно, да, стоит разрешить, но тогда – обязательно! – надо создать отдельную лигу для спортсменов, которые будут употреблять допинг. По достижении 21-летнего возраста пусть человек подписывает бумагу: «Я понимаю, что здоровью может быть нанесен непоправимый ущерб, но я принимаю решение». Подписываются же в армию наёмниками.

Кажется, дурацкая идея? Но ведь раньше «бои без правил» смотрели только в фантастических фильмах, а сейчас люди бьются в реальности в клетке.

Там есть, конечно, определённые ограничения, но они же бьются, и мальчики, и девочки, и кто-то ходит смотреть, есть своя аудитория. Может, у “WADA free” спортсменов тоже будет своя аудитория, найдутся спонсоры, это направление, возможно, будет развиваться. Хотя мне бы этого не хотелось.

Знаете, можно вспомнить слова французского эссеиста и дипломата Жана Жироду: «Профессиональный спортсмен – публичная девка, от которой требуют приличного поведения». Можно соглашаться с этим, можно – не соглашаться. Но давайте называть вещи своими именами: хочешь принимать допинг – тогда иди туда, где это разрешено. А если ты не там, но принимаешь допинг, то мы тебя будем жесточайшим образом карать.

Конечно, надо ограничить какие-то вещи как в «боях без правил», где всё же существуют некие правила. То есть установить определённые рамки – чтобы уж до франкенштейнов не доходило. И пусть они там соревнуются сами по себе. Да, это вредно для здоровья, но, например, на шахте тоже работать и опасно, и тяжело…

Так что есть над чем подумать, на мой взгляд, ведь все мы заинтересованы в том, чтобы наш спорт был предельно интересен – и интенсивно двигался вперед.

Источник