В «МК» Корчной встретился с главным редактором Павлом Гусевым

Спортивные достижения гроссмейстера, его шахматное наследие огромны, не уступают и чемпионам мира. Корчного всегда отличала всепоглощающая страсть к шахматной игре, не случайно ему принадлежит рекорд по числу сыгранных партий – более 5000, впереди всех знаменитых шахматистов.

Еще одна особенность Корчного – он охотно давал интервью журналистам, причем его ответы, порой резкие, всегда были весьма принципиальными и очень остроумными. Из-за этого он однажды и пострадал: уступив в финальном матче претендентов Карпову, заявил, что не почувствовал превосходства соперника (жуткая «шахматная» ошибка) и в результате стал невыездным со всеми вытекающими последствиями…

Напомню, что после эмиграции Корчной дважды стал претендентом номер один, но оба раза уступил тогдашнему чемпиону мира. В Багио счет был равным 5:5 (игра шла до 6 побед), но решающую встречу претендент проиграл. Не судьба…

Благодаря перестройке экс-беженец Корчной получил возможность сколько угодно возвращаться на родину – о чем раньше «невозвращенцы» и не мечтали. Правда, при этом Виктор Львович практически лишился своего весьма редкого звания «Шахматный злодей»…

​Мое первое общение с Корчным состоялось в апреле 1995-го на Гран-при по быстрым шахматам в Государственном Кремлевском дворце. Это был его первый приезд в Москву спустя двадцать лет. Корчной выбыл из турнира днем раньше и теперь в качестве зрителя сидел в середине партера, рядом с ним расположилась его супруга Петра Лееверик. Разумеется, мысль об интервью для «МК» возникла сама собой, и я немедленно ринулся к Корчному.

— Я подумаю, — сказал он, когда я представился, – подождите окончания тура. Через час я снова подошел к швейцарской паре. Зал уже опустел, Корчной с женой остались одни. Было понятно, что гроссмейстер смягчился и не против ответить на мои вопросы.

​- Виктор Львович, а почему на мою просьбу об интервью вы сначала сказали, что подумаете?

— Ну, я задумался над тем, кто вы? Если вы работаете с Карповым (в прошлом веке часто выходили книги, на обложке которых наши имена стояли рядом – Е.Г.), то значит, вы человек беспринципный. А может быть, вам вообще все равно, с кем работать. Ну и так далее. Хорошо, давайте попробуем, побеседуем. Посмотрим, что из этого получится. Но учтите, что я вступаю с вами в разговор именно с этих позиций…

Кажется, это интервью не устарело до сих пор (были острые вопросы и еще более острые ответы), но сейчас не стоит повторять его. А в конце нашего долгого диалога я спросил:

— Виктор Львович, спасибо и разрешите задать вам последний вопрос. В самом начале беседы вы сказали, что если человек работает с Карповым, то он беспринципен. Следует ли из этого, что люди, работающие с Каспаровым, — обладают высокими принципами?

— Там есть всякие и разные, — ухмельнулся Корчной. — Одни приходят, другие уходят. Третьи рады бы остаться, да их «ушли». Нет, это сложный вопрос. Считайте, что вы мне его не задавали.

…После этого разговора с Корчным их последовало еще немало. А в городе на Неве вскоре состоялся уникальный турнир двенадцати гроссмейстеров: половина из них ленинградцы, в разные годы и по разным причинам покинувшие Питер, в том числе претенденты на корону Корчной, Салов и Юдасин, а половина — петербуржцы, молодые знаменитости, в том числе двукратный (тогда!) чемпион России Свидлер и будущий чемпион мира ФИДЕ Халифман.

​Первые три места разделили Корчной, Салов и Халифман. Гость турнира, тоже бывший ленинградец, десятый чемпион мира Борис Спасский присудил приз за самую красивую партию старейшему участнику Корчному за эффектную победу над самым юным участником Свидлером. Остановив часы, Петр обратился к Корчному со следующими словами, весьма нетипичными для нашего времени: «Жаль, что я не ношу шляпу, я бы сейчас снял ее перед вами!».

​Затем мы встречались в Швейцарии и Австрии, неоднократно в Москве и Санкт-Петербурге. Каждый раз общение заканчивалось маленьким интервью, которое я публиковал в «МК», – глупо было бы не использовать живой юмор и остроумие собеседника.

​В 2004 году я пригласил Корчного на чемпионат мира по шахматным поддавкам, который в течение 15 лет «МК» проводил в казино «Космос», в подходящий для этого день – 1 апреля. Заодно познакомил Виктора Львовича с управляющим казино Вадимом Береславским. Он был горячим поклонником Корчного, во время его матчей с Карповым болел за «шахматного злодея» и при знакомстве с ним на радостях объявил, что готов принимать его за счет заведения в любое время. И надо сказать, прилетая в Москву, Корчной не раз останавливался в «Космосе».

Как-то, правда, произошла накладка (не сумел поймать Вадима), и Виктору Львовичу пришлось провести ночь у меня дома.

​А однажды меня посетила интересная мысль — организовать матч между Виктором Корчным и читателями «МК». И он согласился, не ставя никаких особых условий. Это был первый случай в истории, когда такую партию играет знаменитый шахматист. Примеры бывали и раньше, но гроссмейстер всегда фигурировал лишь для «публики», в действительности его заменял какой-нибудь мастер или даже кандидат в мастера. Но попробовали бы вы предложить Корчному сделать за него хоть один ход!

​Система игры понятна. Корчной сыграл 1. d2-d4, и я опубликовал ход в газете, ответ определило голосование читателей (ходы посылались по электронной почте в течение двух дней, принимались и звонки), его называл компьютер. Сообщил ход Виктору Львовичу по телефону, получал ответ, давал в газету и т.д. Корчной всякий раз либо отвечал сразу, либо просил перезвонить через час-полтора. Любопытно, что партия продолжалась более четырех месяцев, и за это время Корчной по разным делам посетил четыре или пять стран, в основном выступая в турнирах. Долгое время партия была равной, но в конце концов вице-чемпион взял верх, а затем прилетел в Москву и в редакции «МК» дал сеанс одновременной игры, уже очно, самым активным участникам заочной битвы.

​Держать несколько месяцев партию под контролем совсем непростое дело, но хлопоты полностью компенсировались тем, что я имел уникальную возможность в течение всего срока чуть ли не ежедневно общаться с легендарным шахматистом. Жаль, что повторить проведенный эксперимент теперь уже никогда не удастся.

|

Корчной в расцвете лет

Источник