фото: AP

В 2000 году эти «шалопаи» отдали столько голосов ультраправой Партии Свободы, что прочим «благопристойным» австрийским политическим партиям пришлось потесниться. Представители Партии Свободы были официально включены в правительство. Европейский Союз пришел тогда в состояние сильного возмущения и ввел против Вены официальные санкции. Но, как выясняется сейчас, неугомонные австрийские избиратели «тонкого европейского намека» не поняли.

На австрийских президентских выборах 2016 года кандидат от Партии Свободы Норберт Хофер показал просто сногсшибательный результат и оказался в одном крошечном шажке от кресла главы государства. Если результаты подсчета последней порции голосов избирателей позволят Хоферу сделать этот шажок, это станет сенсацией общеевропейского масштаба: впервые после 1945 года представитель ультраправых сил станет высшим руководителем «цивилизованной» страны Старого света.

Честно признаюсь: в Австрии я был всего один раз в жизни. И глубокий анализ венских политических реалий мне, к сожалению, не под силу — тем более, что в смысле практической политики анализировать здесь особенно нечего. Президент Австрии избирается всем населением страны, но реально важных полномочий у него с гулькин нос: все по-настоящему значимые рычаги власти де-факто находятся в руках у возглавляющего правительство федерального канцлера. Задача президента — выполнять функцию «символа австрийской национальной идентичности» и не вмешиваться в повседневную государственную политику.

Почему же тогда одна только перспектива въезда Норберта Хофера в бывшую резиденцию австрийских императоров, Хофбургский дворец, так переполошила европейских политиков из традиционных «респектабельных» партий? Потому, что, даже еще не став президентом Австрии, Норберт Хофер блестяще исполнил роль символа — символа того, что привычная для всех современная европейская политическая модель начала стремительно меняться самым странным непредсказуемым образом.

В 1989 году американский политолог Фрэнсис Фукуяма опубликовал в журнале «The National Interest” свою знаменитую статью: «Конец истории?» Вот основной тезис этого материала: «То, чему мы стали свидетелями, это не просто окончание холодной войны или завершение определенного периода послевоенной истории. Это конец истории как таковой: конечный пункт идеологической эволюции человечества и универсализация западной либеральной демократии как финальной формы управления людьми».

События в разных частях земного шара очень быстро доказали, что главным «талантом» Фрэнсиса Фукуямы является умение попадать пальцем в небо. Но вот лидеры объединенной Европы фактически взяли принципы Фукуямы на вооружение. Главной чертой политики Европейского Союза в последние пару десятилетия была агрессивная экспансия и уверенность в том, что «либеральная демократия» способна автоматически решить все проблемы.

«Финальным аккордом» такой политики стал во многом инспирированный лидерами ЕС и США государственный переворот на Украине: поддержав силовую смену власти в Киеве, европейские руководители явно не ожидали, что Москва может отреагировать на это событие совсем не в духе смиренного признания величия идей Фрэнсиса Фукуямы.

Беда, как известно, редко приходит одна. В 2014 году после начала украинского кризиса проблемы Европейского Союза начали множиться как снежный ком. Война в Сирии сделала проблемой ЕС номер один тему миграции. И выяснилось, что понимания, как с этой проблемой можно справиться, у европейских лидеров, нет: видимо, Фрэнсис Фукуяма по данному поводу ничего путного не написал. Серия террористических актов во Франции и Бельгии придала ситуации в старом свете еще более зловещий оттенок: рецепта решения проблемы радикализации новых жителей Европы тоже нет ни у кого.

Я пишу эти строчки без всякого злорадства и чувства превосходства: терроризм и нелегальная миграциями являются для России не менее болезненными проблемами, чем для ЕС. Я пишу эти строчки с надеждой — надеждой на то, что в долгосрочной перспективе общие вызовы все-таки позволят России и Европе преодолеть взаимное отчуждение. И первым признаком того, что подобное преодоление уже начало маячить где-то за горизонтом следует считать успех тех европейских политических сил, которые принято называть ультраправыми.

Почему я использовал такую тяжеловесную словесную конструкцию — «силы, которые принято называть ультраправыми?». Потому, что я классический центрист, который привык относиться с одинаковым недоверием и к ультраправым, и к ультралевым. Я привык думать, что «ультраправые европейские политики» — это зловещие деятели вроде недавно скончавшегося бывшего руководителя итальянской масонской ложи П-2 Личо Джелли.

Сейчас о Джелли, естественно, мало кто помнит. Но в 70-е и 80-е годы его имя, что называется, гремело. В его масонскую ложу входили самые известные итальянские политики, военные и руководители спецслужб. Джелли обвиняли в причастности к каждому громкому итальянскому политическому скандалу и теракту: например, к похищению и убийству бывшего премьер-министра страны Альдо Моро в 1978 году или повлекшему большие человеческие жертвы взрыву на железнодорожном вокзале в Болонье в 1980 году.

На фоне таких «колоритных» деятелей из прошлого нынешние европейские ультраправые кажутся мне невинными агнцами. Возьмем, например, того же без пяти минут президента Австрии Норберта Хофера. Хофер выступает за налаживание отношений с Россией. А его позиция по поводу проблемы миграции, согласно «Нью-Йорк Таймс», выглядит следующим образом: «Обращаясь к тысячам своих сторонников на шумном митинге в Вене… Хофер подчеркнул, что он приветствует иностранцев и мигрантов в Австрии — но только в случае, если они выполняют ее законы: «Тем людям, которые не ценят нашу страну и идут воевать за ( запрещенную в России — «МК») организацию ИГИЛ или насилуют женщин, я говорю: «Австрия — не ваш дом! Вы не можете остаться в Австрии!».

Пусть ревнители политической корректности пригвоздят меня к позорному столбу, но я не вижу ничего особо крамольного в данном конкретном заявлении. Более того, оно мне представляется вполне разумным. Разумеется, одно разумное заявление — это не повод для того, чтобы считать всех нынешних европейских ультраправых «белыми и пушистыми». Одно разумное заявление — это даже не повод для того, чтобы сформировать однозначно положительное мнение о политике, который это заявление сделал. Из Москвы сложно разглядеть все детали того, что происходит в Вене. А дьявол, как известно, очень часто скрывается именно в деталях.

Но вот какая мысль меня не оставляет уже давно: тот факт, что разумные вещи о ситуации в Европе часто говорят «ультраправые деятели» свидетельствует об определенной потери ориентации со стороны политиков из традиционных европейских «респектабельных» партий. Эти политики могут по инерции считать себя центристами. Но на деле они уже давно не центристы, а носители устаревшей догматичной политической идеологии, которая все больше входит в конфликт с реальностью. Европейские избиратели это видят и «наказывают» представителей традиционных партий: голосуют за «ультраправых».

Если мои ощущения меня не обманывают, то европейскую политику ждут большие перемены: в ЕС мнение избирателей — это не то, что «слуги народа» могут игнорировать в течении долгого времени. И меня перспектива таких перемен совсем не огорчает.

Источник