Вновь появился повод вспомнить про неё во вторник вечером. После того, как Международная федерация тенниса (ITF) объявила приговор одной из самых популярных и богатых спортсменок мира – Марии Шараповой: 2 года дисквалификации за тот самый легендарный уже мельдоний.
С тех пор, как красотка Маша созвала пресс-конференцию и объявила нам о том, что употребляла запрещённое с 1 января 2016 года вещество, прошло аккурат 3 месяца – и вместили эти почти сто дней в себя очень многое.
Фигова туча спортсменов (в том числе тоже очень известных, хотя, конечно, и не до такой степени, как всепланетная суперзвезда Шарапова: пловчиха Юлия Ефимова, бивший рекорды на коньках Павел Кулижников, волейболист Александр Маркин) дружно попадалась на употреблении злополучного милдроната, содержащего мельдоний. При этом – никто так и не признался, что принимал его после запрета.
Одни упирали на то, что закончили употреблять вещество до того, как оно было признано допингом (мол, ничтожные дозы – тому подтверждение), другие и вовсе придумывали красивые истории про то, что им чего-то враги – причём внутренние! – коварно подсыпали.
Но ещё раз скажу – ни один спортсмен, ни одна спортсменка, кроме Маши, не вспомнила другую культовую, но уже булгаковскую фразу: «Покайся, Иваныч! Тебе скидка выйдет!». В результате эти стойкие солдатики дождались – и наши, насколько могу судить, лоббисты умело решили вопрос: с атлетов сняли временное отстранение – хотя до конца ситуация там пока и не ясна, борьба на всех уровнях наверняка предстоит жаркая.
У Шараповой же с её чистосердечным признанием из серии «дура я, дура!» (хотя «дураком» скорее стоило бы назвать её агента – должен был следить) шансов избежать «отсидки» не было никаких.
Конечно, она пытается храбриться – и даже сразу сделала заявление, что ещё посражается в Спортивном арбитражном суде (CAS) в Швейцарии, но объективно ITF могла принять только более жёсткое решение: 4 года дисквалификации. Два – ещё по-божески.
Впрочем, в любом случае карьера 29-летней Марии Шараповой, скорее всего, закончена – и закончена на такой печальной, увы, ноте.